Битвы парадигм.

Научное сообщество - это самая закрытая из всех известных, социальная группа. Ее уникальная закрытость обусловлена специфическими, характерными для данной группы объединяющими факторами. Например, сходство образования - все члены этой социальной группы учились по одним и тем же учебникам, усваивали одни и те же лекции, получали одни и те же профессиональные навыки. Но основным объединяющим фактором, является главная на данный период времени совокупность научных убеждений - парадигма. В системе данной парадигмы они защищали свои диссертации, воспитывали учеников, писали научные статьи. Конференции, научные беседы, размышления - все проходит в жестких рамках этой дисциплинарной матрицы. Такая общность постепенно приводит к формированию жесткого гештальта - интеллектуальной иллюзии единства личности и матрицы. Любая опасность разрушения парадигмы подсознательно ассоциируется с разрушением личностной целостности и приводит к высокой спонтанной активности всех членов данного сообщества, направленной на её защиту.

Эти механизмы и приводят к формированию социальной структуры, по своей закрытости не уступающей жреческим кастам. Но, как пишет Г. Эрлих, если у жрецов был Высший Судия, то научное сообщество признает единственный суд - свой собственный. При этом судить приходится не часто, поскольку, за редким исключением, в этой социальной группе царит поразительное единодушие. Причиной такого порядка является всеобщая преданность единому патриарху - парадигме. И любой инакомыслящий неминуемо зачисляется единственным и безальтернативным судом в разряд «лжеученых». Но, как известно, парадигмы не вечны. Каковы же механизмы разрушения парадигм, и как происходят научные революции? На этот вопрос существует хорошо известный ответ - парадигмы разрушают «лжеученые». Те, которые впоследствии переходят в разряд великих ученых, а просто ученые, которые воспринимают новую парадигму, остаются просто учеными.

Тех, которые не приняли новую научную веру, несмотря на их дипломы о присуждении научных степеней, стаж работы, образ мышления, еще недавно считавшийся истинным, просто исключают из научного сообщества. И это закономерная борьба конкурирующих систем. Однако следует учитывать, что изначально в этой конкурентной борьбе существующая парадигма превосходит наступающую конкурентку и по количеству приверженцев, и по методическому обеспечению, и по многим другим пунктам. Вот почему создание специальных подразделений в защиту одной из систем - это абсолютно ненормальное явление.

Так я рассуждаю о социальной группе, именуемой научным сообществом. Однако всякая социальная группа - это совокупность взаимодействующих определенным образом индивидов. Так кто же они, взаимодействующие индивиды научного сообщества, то есть ученые? Неоспоримым фактом является то, что человек эволюционирует, при этом неоспоримым является также и то, что имеющемуся научно-техническому уровню цивилизация обязана науке, в частности той части человечества, которая в большей мере способна постигать законы окружающего нас мира с помощью разума. Вот почему я говорю: ученые, это и есть настоящие звезды, а свет их кажется неярким, так это оттого, что они слишком высоко...

Так я думаю об Ученых... Но и здесь, как и во всяком деле есть «но»... То есть, так я думаю лишь о тех ученых, в результате деятельности которых возникает принципиально новое знание. А новое знание может быть только новым. Иное, это глава из учебника.

«У сознания начинающего - много возможностей, а у сознания знатока - лишь несколько». Учитель Дзен, доктор Судзуки.

Кто и как может стать ученым.

Музыканты не становятся великими в результате длительного приложения усилий - благодаря упорным тренировкам формируются лишь необходимые, но не достаточные для этого навыки. То же самое можно сказать и про художников. Для того, чтобы стать великим музыкантом, необходимы врожденные свойства - определенный, соответствующий данному виду деятельности тип нервной системы, сенсорный аппарат, способный обеспечить данный вид деятельности, и многое другое.

Точно также и научное творчество, как созидательная деятельность, возможно лишь при условии наличия специфических, для данного вида деятельности психофизических свойств, которые могут быть обеспечены лишь высокоорганизованным субстратом. В ряду известных морфологических признаков, таких как, превалирующая вторая сигнальная система, специфический алгоритм мышления и пр., я выделяю непременную составляющую, без которой принципиально невозможна успешная созидательная научная деятельность - энергетическую составляющую, которая обеспечивает возможность и высокую потребность в познавательной деятельности. В данном случае энергия, как всеобщее свойство реальности, рассматривается в отношении ее частной формы, а именно, энергетики психических процессов. Как нигде точно, именно в данном случае энергия формулируется, как способность субстрата совершить работу, как работа скрытая, задержанная и сохраняющаяся величина. Для наглядности я приведу, в рамках закона сохранения, операционный пример энергетического обеспечения психических процессов. Рассмотрим двух, обладающих примерно одинаковым уровнем знаний специалистов, вниманию которых предложен неизвестный предмет технического назначения. Функционально, в момент появления задачи, в нашем субстрате выделяется определенный энергетический потенциал, необходимый для выполнения соответствующих операционных действий. Выделенная энергия субъективно воспринимается как давление, дискомфортное состояние и сохраняется до тех пор, пока задача не будет решена реально или условно. Слабый субстрат стремится скорее скинуть напряжение и вернуться к исходному, наиболее энергетически выгодному состоянию.

Процессуально это происходит следующим образом - из имеющегося арсенала апперцептивных образов извлекается наиболее схожий, утверждается его идентификация с неизвестным объектом, контур замыкается и наступает то самое наиболее энергетически выгодное, то есть нулевое по отношению к поставленной задаче состояние. Образно говоря, индивид утверждает, что неизвестный предмет является, например, распределительным валом двигателя внутреннего сгорания. Задача решена, энергия израсходована. В этом предмете он не увидит более ничего нового.

И наоборот, именно врожденная способность мозга находиться в очень длительном состоянии напряжения, позволяет удерживать задачу и решать ее не в характерном алгоритме человеческого познания через сходство, а находить адекватное формирование ответа через различение. И это врожденное свойство, то есть сила носителя нашей психической деятельности и является подлинной отличительной чертой ученого, способного к созданию нового знания, от просто научного работника.

Итак, в социальной среде именуемой научным сообществом, есть такие индивидуумы, которые обладают суммой врожденных свойств, обеспечивающих их основное призвание - научную творческую созидательную деятельность. Эти люди в силу морфологических особенностей их мозга способны находиться в длительном психическом напряжении, испытывают сильнейшую потребность в познании нового и получают огромное удовлетворение от интеллектуальной деятельности. Их научные достижения в наименьшей мере являются результатом коллективной деятельности или коллективного мышления. Их сила и потребность в деятельности так велики, что они часто проявляют, также высокие организаторские способности в области обеспечения наиболее адекватного функционирования отдельных научных коллективов. И еще их мозг устроен так, что способен устанавливать очень отдаленные связи (электрофизиологическими методами установлена положительная корреляция этой функции с Е-волной), что вместе с дивергентным алгоритмом мышления позволяет видеть мир значительно шире и точнее, чем это дано обычным людям. Как правило, настоящие ученые - это очень эрудированные люди и их познавательная активность распространяется далеко за пределы основной специализации.

В Советское время, в силу привилегированного положения ученых, эта «профессия» притягивала всех, кто проявлял настойчивость и способности к усвоению знаний. Они пополняли ряды научных работников среднего звена. Продуктом их деятельности являются результаты наблюдений, статистическая обработка, корреляционный и факторный анализ полученных инструментальными методами различных данных, и прочие, очень нужные для фундаментальной науки результаты рациональных исследований. Это достойные всяческого уважения самоотверженные труженики на научной ниве.

А теперь о неизбежном грустном. На всякой свадьбе всегда есть два лидера - тот, который играет на гармошке, пляшет и привлекает всеобщее внимание другими различными, активными действиями, и тот, который особо печален, молчалив и задумчив. Известно, что их возможности относительно привлечения внимания противоположного пола практически равны. Во всяком школьном коллективе обязательно есть те мальчики, которые в силу врожденных физических ограничений не могут привлечь внимание внешними характеристиками - они не играют в футбол и не ходят на занятия боксом. Однако природа выживания заставляет найти свою роль, которая может дать шанс на продление рада. И тогда они учат, как правило, ненавистную физику и математику....

Дальнейшее можно легко экстраполировать. Институт и ненавистная, но уже привычная физика, кандидатская и докторская диссертация. Вызванные не очень хорошими врожденными физическими данными и неподвижным образом жизни ранние экзотические заболевания и выигранная возможность на свою, как правило недостаточно надежную, собственную самочку... Их видно издалека по тому признаку, что внешне они, находясь в коллективе ученых, более других похожи на ученых... А еще их видно вблизи - на вопрос, читал ли он совершенно потрясающую статью в последнем номере журнала «Химия и жизнь», он отвечает: «Полноте, Виктор Иванович, я же физик!». Трагическая вероятность того, что такой «ученый» может оказаться на вершине иерархической научной лестницы усиливается, при условии, если его биография отягощена наличием в системе его родственных связей настоящего ученного. Вот тогда и может случиться то, что так точно, но не по адресу в результате собственной проекции, сформулировал племянник действительно великого ученого, президента Академии наук СССР А.П. Александрова, академик РАН Е. Б. Александров о Н.П. Бехтеревой: «Ее членство в РАН и знаменитая фамилия создают ей дутый авторитет, наносящий вред науке».

Здесь мне хочется привести пример, хорошо известный в кругах медицинских психологов советского периода. Эта история случилась в связи с участившимися коллективными жалобами, поступавшими в адрес Областного комитета партии от работников крупного научного ведомства. Жалобы были направлены против руководителя этого ведомства, имевшего докторскую степень. Специфическое содержание этих жалоб послужило причиной того, что по соответствующему указанию, рабочая экспертная группа была создана из профессиональных медицинских психологов. Результаты нашего тестирования вызвали всеобщий шок - количественные характеристики коэффициента интеллекта этого крупного научного работника позволяли достоверно диагностировать олигофрению, (олигофрения - врожденное или приобретенное в возрасте до трех лет слабоумие).

Так вот - наш испытуемый оказался дебилом. В анамнезе: больной в детстве был физически слабым, перенес ряд тяжелых заболеваний. Отец, известный ученый. Благодаря его известности и усилиям, сначала у сына был аттестат с золотой медалью, потом диплом с отличием, затем кандидатская .... Я привел этот пример, чтобы подчеркнуть - бывает, что в реальной жизни случается и такое....

А еще случается совсем обратное - великий ученый, советский физик, физико-химик и астрофизик, лауреат Сталинской премии, лауреат Ленинской премии, трижды лауреат Государственной премии, соавтор трех научных открытий, академик АН СССР ЗЕЛЬДОВИЧ, ЯКОВ БОРИСОВИЧ вообще не имел высшего образования. Более того, поступив на заочное отделение физико - математического факультета ЛГУ в 1932 году, уже в 1934 году был отчислен и остальные знания получил в результате самообразования. Здесь я рассказал про того Зельдовича, который на просьбу прочитать философскую лекцию «О форме и содержании» ответил кратко: «Формы должны быть такими, чтобы их хотелось взять на содержание». Я же считаю, что и ученые должны быть такими, чтобы всем хотелось их взять на содержание.

Однако ходят упорные слухи, что в Российской академии наук, этой участи достойны только шесть процентов ее действительных членов.....