В оживлённой дискуссии участвуют учёные, бизнесмены, политики, защитники животных и журналисты.

США — одна из двух стран, где разрешены медицинские эксперименты на шимпанзе (вторая — Габон). Исследования здесь организованы следующим образом. Существуют три центра, проводящих эксперименты, — два в Техасе (с прямым государственным и смешанным грантовым финансированием) и один самофинансируемый в Луизиане (New Iberia Research Center, NIRC); некоторые из содержащихся в центрах шимпанзе принадлежат государственной организации National Institutes of Health (NIH, исследовательской ветви американского Минздрава). NIH содержит два дома престарелых для отработавших (отработанных?) приматов — в Луизиане и Нью-Мексико.

В 2010 году NIH спровоцировала дискуссию в обществе, вознамерившись вернуть 186 шимпанзе-пенсионеров в строй. Защитники животных Humane Society of the United States (HSUS), приматолог Джейн Гудолл и множество активистов довели NIH до обращения в январе 2011-го к американскому Институту медицины (IOM) с просьбой о проведении независимой экспертизы целесообразности дальнейших медицинских экспериментов над шимпанзе. Общественное мнение было подогрето ещё в 2009 году документальным телефильмом о центре в Луизиане: агент HSUS девять месяцев работала в нём «под прикрытием», зафиксировав на скрытую камеру, как кусачего детёныша шимпанзе били по голове, как взрослый шимпанзе под анестезией падал с высоты на бетонный пол, и т. п. Штрафы и инспекции NIRC государственными органами — последовали.

Центр в Луизиане находится под огнём критики ещё и потому, что 85% доходов получает от частных фармацевтических компаний, арендующих обезьян для экспериментов. Сторонники продолжения опытов на приматах считают, что это необходимо для работы над вакциной от гепатита C (170 млн заражённых), создания более эффективных препаратов для лечения гепатитов A и B, многоцелевого тестирования моноклональных антител, разработки вакцины от респираторного синцитиального вируса (66 тыс. детских смертей в год по всему миру). Защитники интересов человечества (и фарминдустрии) указывают, что содержание обезьян стоит NIH всего $12 млн в год, а прямые и косвенные потери от замедления работы над вакцинами выльются в миллиарды. И вообще, иностранные компании 27 раз с 2005 года проводили эксперименты на луизианских шимпанзе, а активистка HSUS могла бы поймать падающую на бетонный пол обезьяну, а не снимать это на камеру!

В ситуацию вмешались и законодатели. На рассмотрение конгресса в апреле 2011 года был представлен законопроект Great Ape Protection and Cost Savings Act. (Вчитайтесь в название, насладитесь!) Его основной автор, член Палаты представителей от Мэриленда республиканец Роско Бартлетт (физиолог, работавший с обезьянами в НАСА в 1960-е), считает, что опыты над шимпанзе не оправданы в первую очередь экономически: приматов, дескать, слишком мало используют в исследованиях. «У нас есть отличная возможность сэкономить деньги налогоплательщиков и помочь животным», — говорит г-н Бартлетт.

Таким образом, есть разные перспективы развития ситуации. Первая: если NIH откажется от использования обезьян по выводам всё ещё заседающей комиссии Института медицины, центр в Луизиане потеряет госзаказы, но может выиграть от закрытия связанных с государством конкурентов (директор скромно обещает «выжить»). Вторая перспектива: если закон «О спасении обезьян в целях экономии» будет принят, шимпанзе перестанут заражать гепатитом, но лишат пенсионного довольствия и выпустят на волю бог знает где, а фармкомпании будут преспокойно экспериментировать на шимпанзе в Габоне, где и законодатели душевно проще, и защитников животных меньше, и свежие обезьяны водятся (международная торговля приматами для экспериментов запрещена, а над естествоиспытателями из Луизианы висит угроза расследования по обвинению в незаконном разведении шимпанзе).

Оппоненты опытов на приматах утверждают, что, хотя ДНК шимпанзе на 99% совпадает с человеческой и ближайшие родственники людей заражаются человеческими болезнями, реагируют приматы на них не совсем так, как люди; что первая вакцина от гепатита B была создана на основе крови заражённых людей; что технология разведения и наблюдения бактерий и вирусов in vitro совершенствуется. С другой стороны, если бы талидомид протестировали на обезьянах (а не на генетически менее сходных с людьми мышах), тысяч человеческих трагедий можно было бы избежать.

В любом случае проблема американских шимпанзе — тяжёлое, но полезное упражнение в практической этике (а точнее — case study).