18 марта 1965 года советский космонавт Алексей Леонов первым в мире вышел в открытый космос. Запланированный, но весьма рискованный шаг. Скорее всего, это свершилось бы позже, но нам «помогли» США. Шла безудержная «космическая гонка».

Корабль «Восход-2», на котором отправились в космос Павел Беляев и Алексей Леонов, создавался в спешке и не предназначался для двоих. Это был модифицированный одноместный «Восток». Почти как у Юрия Гагарина. Но если первый космонавт Земли сидел в неудобном «шарике» всего 108 минут, то «Алмазам» (позывной Беляева и Леонова) предстояло пробыть в тесноте не менее суток. И не сидеть, пристегнувшись ремнями к креслу, а работать. Как оказалось — на грани жизни и смерти.

-Не волнуйтесь, Сергей Павлович! — утешал Леонов Главного конструктора Королева. — Мы отрабатывали на тренировках действия в трех тысячах аварийных ситуаций!

-Да? — вздохнул Главный. — А в полете может произойти три тысячи первая.

Как в воду глядел.

Уже в конце первого витка вокруг Земли Алексей Леонов начал готовиться к выходу в космос.

-Удачи тебе, Леша, — Павел Беляев похлопал товарища по плечу. Леонов улыбнулся в ответ и поплыл к люку шлюза.

Шлюз был, мягко говоря, тесноват, в него едва мог протиснуться один человек в космической «одежке». Отсек для выхода в космос представлял собой цилиндр из металлизированной резины. При старте ракеты он сжимался «гармошкой» для компактности.

 

Крышка выходного люка открылась в неизведанный мир. Ослепительный поток солнечного света хлынул в тесное пространство шлюзовой камеры. Хорошо, что гермошлем снабжен светофильтрами!

Придерживаясь руками за стенки, космонавт приблизился к круглому отверстию люка и наполовину высунулся из него. Впереди — бездна. Земля казалась плоской, как блин, и только по широкому окоему ясно обозначалась слегка изогнутая линия, окрашенная в цвета радуги.

-А Земля все-таки круглая! — восхитился первопроходец.

Над головой — иссиня-черное небо, усыпанное звездами вокруг раскаленного диска Солнца. Далеко внизу под кораблем поблескивала лазурь Средиземного моря, угадывались песчаные берега Ливии, виднелся гигантский сапог Италии.

Звезды светили, не мигая, словно всматриваясь в смельчака, дерзнувшего нарушить их миллиардолетний покой.

-Нахожусь на обрезе шлюза! — радостно сообщил Леонов. — Отталкиваюсь! Горы! Кавказ вижу под собой!

-Я — «Алмаз-1»! — четко произнес Павел Беляев, с трудом справляясь с волнением. — Человек вышел в космическое пространство! Пребывает в свободном парении отдельно от корабля!

Эти слова услышал весь мир.

По орбите Земли величаво плыл «Восход-2», а в пяти метрах от него, соединенный с кораблем страховочным фалом, словно пуповиной, выделывал замысловатые кульбиты первого звездного танца крохотный человечек. Алексей был совершенно счастлив. Он делал повороты, кувырки через голову, сжимался в клубочек, отмечая про себя, что не только корабль воздействует на его движение, но и он сам влияет на вращение «Восхода». Это было вполне объяснимо, учитывая массу последнего — всего-то пять тонн. А вот сфотографировать корабль снаружи не удалось. Фотоаппарат «Аякс» был крохотный, оригинальной разработки, выданный космонавтам по такому случаю председателем КГБ. Нажать на кнопку в толстых перчатках скафандра не получилось.

-Закругляйся, Леша, — напомнил Павел, — пора домой.

-Понял, иду, — вздохнул космонавт и поплыл к шлюзу.

И тут — неожиданное препятствие.

Скафандр Алексея раздулся за время нахождения в космосе — ненамного, но вполне достаточно для того, чтобы проникновение в шлюз стало невозможным. На Земле, при тренировках, все было в порядке, но там нельзя создать такой глубокий вакуум.
-Не могу войти, Паша, — звенящим от напряжения голосом объявил Леонов. — Я тут почему-то потолстел.

-Ты постарайся! — мгновенно среагировал командир. — Если что — не волнуйся, я подсоблю!

Леонов закрыл глаза. Он знал, конечно, что Беляев придет на выручку. Загвоздка была в том, что выйди Павел из корабля — и с его скафандром произойдет такое же. И тогда будет не один беспомощный человек, а два. Нет, надо выкарабкиваться самому.

Воздуха в баллонах оставалось на 15 минут.

Позднее Алексей Леонов рассказывал:

-Я не мог втиснуться в шлюз. Критическая ситуация, советоваться с Землей некогда. Я, нарушая инструкции и не сообщая на Землю, перехожу на меньшее давление — 0,27 атмосферы. Это второй режим работы скафандра. В крови мог бы закипеть азот, и тогда все, гибель. Прикинул, что час нахожусь под чистым кислородом и кипения быть не должно. Перешел на второй режим, скафандр опал. На нервах сунул в шлюз кинокамеру и, нарушая инструкцию, пошел не ногами, а головой вперед. Взявшись за леера, втиснул себя. Закрыл внешний люк и начал разворот — входить в корабль все равно нужно ногами. Иначе никак: крышка, открывающаяся внутрь, съедала 30% объема кабины. Пришлось разворачиваться (внутренний диаметр шлюза — один метр, ширина скафандра в плечах — 68 сантиметров). Тут была самая большая нагрузка, пульс дошел до 190. У меня, видимо, был тепловой удар, поэтому я, не проверив герметичность, открыл шлем, не закрыв за собой внутренний люк. Вытираю перчаткой глаза — не удается, будто на голову кто-то воду льет. Тогда у меня было 60 литров кислорода на дыхание и вентиляцию, а сейчас у «Орлана» (современного скафандра. — Прим. Автора) — 360 литров.

В открытом космосе Алексей Леонов находился 12 минут.

- «Алмазы», вам разрешается посадка на 17-м витке в автоматическом режиме, — прозвучал голос Юрия Гагарина.

-Поняли, «Заря»! — откликнулся Павел Беляев. — Мы зафиксировались в креслах, готовы вернуться домой!

А через несколько минут:

-Не сработала автоматическая система ориентации на Солнце, поэтому тормозная двигательная установка не включилась. Как поняли? Прием.

-Мы тут быстренько посовещались, — раздался спокойный голос Гагарина, — посадка будет на 18-м обороте, вручную.

-Принято, — отозвался Алексей Леонов. — До встречи на Земле!

«Восход-2» вышел из зоны радиовидимости и вошел в тень родной планеты. Теперь благополучное возвращение зависело только от самих космонавтов. Не внушало оптимизма то обстоятельство, что ручная посадка будет выполняться впервые в мире. Еще один невольный рекорд. Надо же, и тут обогнали США!

Командир привычно, как на тренажере, сориентировал в пространстве «Восход-2» и включил тормозную двигательную установку. Вскоре легкая перегрузка вдавила космонавтов в кресла, потом от конусовидного приборного отсека отделился «шарик» спускаемого аппарата и устремился вниз.

Рассказывает Алексей Леонов:

-Мы сами выбрали район для посадки — в 150 километрах от Соликамска. Там была тайга. Никаких предприятий и линий электропередачи. Могли сесть рядом с Харьковом, Казанью, Москвой, но это опасно. И в Китае не сядешь — тогда отношения были напряженными. При скорости 28 тысяч километров в час мы сели всего в 80 километрах от нами же рассчитанной точки. Хороший результат. Резервных мест посадки тогда не было. И нас там не ждали.

В иллюминаторах заплясало пламя («шарик» пронзал плотные слои атмосферы), потом — рывок, и над капсулой расцвели гигантские шелковые цветки двух парашютов. Несколько минут парения на прочных стропах, и мягкий удар.

-Снег! — восторженно закричал Леонов. — Полуметровый слой, не меньше! С возвращеньицем, Паша! Открывай люк, свежим воздухом подышим!

Он же первым высунулся наружу, жадно вдыхая обжигающий горло чистейший морозный воздух. Обуглившийся спускаемый аппарат застрял меж двух вековых сосен.

Вертолет обнаружил парашюты и космонавтов в 30 километрах юго-западнее города Березники Пермской области, в тайге Северного Урала.

-Нашли нас не сразу, — вспоминает Леонов, — вытащили на третьи сутки. Сидели мы в скафандрах двое суток. Из-за пота у меня в скафандре было по колено влаги, примерно шесть литров. Так в ногах и булькало. Потом, уже ночью, я говорю Паше: «Все, я замерз». Сняли скафандры, разделись догола, выжали белье, надели вновь. Затем спороли экранно-вакуумную теплоизоляцию (она выстилает спускаемый аппарат изнутри. — Прим. Автора). Жесткую часть выбросили, остальное надели на себя — девять слоев фольги, покрытой дедероном. Сверху обмотались парашютными стропами, как две сосиски. Так остались на ночь. В полдень прилетел вертолет, севший в девяти километрах от нас. Потом к нам пришли на лыжах Слава Волков (будущий космонавт) и другие. Они привезли теплую одежду, налили коньяка, а мы им свой спирт отдали — и жизнь стала веселее. Костер развели, котел поставили. Помылись. Часа за два срубили маленькую избушку, где мы переночевали нормально. Там даже постель была.

21 марта Павел Беляев и Алексей Леонов с сопровождающими добрались на лыжах до вертолета Ми-4. Вскоре космонавты были в Перми, откуда доложили о завершении полета Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу. 23 марта их встречала Москва.