Каждый из нас был ребенком, и у многих сохранился в памяти страх перед ремнем, который, случалось, гулял по нашим мягким местам из-за двоек, баловства или иных провинностей. И, конечно же, сердитые взрослые не вспоминали в эти моменты о Конституции Российской Федерации, которая гласит: «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления». Еще бы, ведь к нам применялась старая как мир и одна из самых эффективных мер воспитания — телесные наказания. Но были времена, когда государство не только не запрещало, но даже поощряло подобные меры.

До XI века на Руси телесных наказаний не существовало — так считают некоторые исследователи. Основанием для подобного умозаключения служит то, что в своде законов того времени — Русской Правде Ярослава Мудрого — подобные наказания не прописаны. В зависимости от серьезности преступления в то время присуждались либо денежный выкуп, либо смерть. В Правде есть даже такие слова: «Если кто кого ударит без княжеского слова, за ту муку 80 гривен».

И все же, во-первых, настораживает фраза «ударит без княжеского слова». Выходит, с «княжеским словом» все-таки можно?! А во-вторых, если наказания не присуждались законом, это еще не значит, что древний славянин не мог «без протокола» поколотить какого-нибудь провинившегося собрата или родственника. Ведь и сейчас, когда телесные наказания запрещены, мы в воспитательных целях нередко хватаемся за ремень.

А вот уже после XI века телесные наказания официально входят в русский закон. Дети Ярослава Мудрого Изяслав, Святослав и Всеволод дополнили Правду отца, включив в нее битье батогами и кнутами. Некоторые считают, что произошло это благодаря примеру монголо-татар. Но многие исследователи утверждают: в восточных странах подобного наказания в то время не было. Зато слова «батог» и «кнут» упоминаются в русских текстах еще до прихода Орды. К тому же слово «кнут» пришло в русский язык не с Востока, а из Скандинавии. Скандинавское «кнутр» означает «узел», «нарост», «узловатый бич». Так что, возможно, тут правы зарубежные ученые, считающие, что битье батогами и кнутами — исконно русская мера наказания.

С XIII века телесные наказания все больше внедряются в русский быт и закон. К битью очень часто начинают добавлять клеймение — нанесение на тело символов раскаленным железом. В проекте договора Новгорода с немецким городом Готландом 1270 года говорится: «Вор вещи ценой выше полугривны наказывается розгами и клеймением в щеку». В еще одном документе — Двинской уставной грамоте 1397 года — постановлено: «А татя всякого пятнати». Клеймение очень широко и надолго распространилось на Руси. Так, даже в конце XVIII века при Екатерине II бунтарям ставили на щеку букву «Б», а ворам порой выжигали на лбу целое слово — «вор». Между прочим, именно благодаря этому наказанию в обиход вошла фраза «На лбу написано».

Чем дальше, тем суровее становились русские законы. Вообще, как таковых телесных наказаний в России было мало, зато в изобилии применялись казни и пытки (как правило, последние оканчивались смертью). Не отставая от европейской инквизиции, в средневековой России в обиход вводили растягивание на дыбе, колесование, отсечение конечностей, вырывание языка, ослепление, выдавливание глаз и многое-многое другое. Причем для каждого способа казни существовали специальные хитроумные приспособления. Если же провинность оказывалась незначительной, или совершивший преступление человек считался слишком знатным, то применялись все те же батоги, кнуты и розги. А попасть под кнут можно было даже за неосторожно брошенное слово. Чего стоит только так называемое «Слово и дело государево» (система политического сыска в России XVII — XVIII веков). По этому закону преступлением считалась любая фраза, истолкованная как оскорбление его величества. Причем пострадать могли не только те, кто произнес хулу на государя, но и те, кто не донес на хулителя. Сохранилась история о том, как драгун Евтюшка обмолвился об отце Петра I: «Был бы здоров государь царь великий, князь Алексей Михайлович, да я, Евтюшка». На драгуна тут же донесли, и он был жестоко избит батогами за то, что посмел приравнять себя к царю. И, похоже, еще легко отделался.

При правлении Петра I «Слово и дело государево» получило такой размах, что россияне стали бояться разговаривать, опасаясь, что их слова будут неправильно истолкованы и они угодят под царские плети. Во дворец при этом один за другим сыпались доносы: на сослуживцев, соседей, друзей, родственников. В итоге самому Петру пришлось пойти на уступки и четко определить, что является хулой на государя, а что нет. Этот закон просуществовал до Екатерины II, которая его и упразднила. Императрица, наоборот, стала наказывать тех, кто употреблял даже само выражение «Слово и дело».

Однажды Петр I, скорее всего подражая Западу, решил, что избиение кнутом позорно, в особенности для солдата. А потому в армии было введено иное средство наказания — шпицрутенами, или, как его еще часто называли, прохождение «сквозь строй». Строй солдат вооружался длинными гибкими прутьями (шпицрутенами), и, когда сквозь него вели приговоренного, каждый обязан был в полную силу нанести ему удар. Иногда это наказание приравнивалось к смертной казни, так как трибунал мог присудить до 12 тысяч ударов, тогда как даже взрослый крепкий мужчина не всегда мог пережить и четыре тысячи. Обычно же нарушитель получал от 250 до 500 ударов. В воинском уставе этот вид наказания появился в 1716 году, хотя сохранились сведения, что неофициально его применяли и ранее.

А вот еще одно наказание, введенное Петром I, — с 1714 года самым отъявленным российским алкоголикам стали вещать на шею орден «За пьянство». Это была 17-фунтовая пластина (6,8 килограмма) на цепи, которую в полицейском участке крепили металлическим обручем к шее наказанного. Такую «награду» любитель алкогольных напитков должен был носить в течение недели.

Одним из самых распространенных наказаний за мелкие преступления в средневековой Европе был позорный столб или колодки. Столб, как правило, размещали в самых людных местах. Причем женщин часто ставили там в обнаженном виде, что к физическим страданиям добавляло нравственные. Европейские граждане любили собираться в этих местах, чтобы побросать в несчастных тухлыми овощами и фруктами, грязью, дохлыми крысами, плюнуть в лицо. Правда, стража запрещала кидать камни, ведь это было наказание, а не казнь.

В России столбы и колодки не особенно прижились, хотя иногда все же применялись. Вспомним гоголевского «Тараса Бульбу», где описываются порядки в Запорожской Сечи: «Если казак проворовался, украл какую-нибудь безделицу, это считалось уже поношением всему казачеству: его, как бесчестного, привязывали к позорному столбу и клали возле него дубину, которою всякий проходящий обязан был нанести ему удар, пока таким образом не забивали его до смерти». В общем, даже подобная мера на Руси частенько обращалась в казнь.

В XVIII веке просвещенные люди стали все чаще высказываться против таких варварских методов наказания. Первые послабления в России случились при Екатерине II. В 1785 году она решила оградить от телесных наказаний и пыток дворян, духовенство, почетных граждан, купцов первой и второй гильдий, а также членов их семей. Остальных же закон карал как и прежде. В Европе, между тем, начали вообще отказываться от подобных мер правосудия. В 1791 году телесные наказания отменил первый послереволюционный французский Уголовный кодекс. Вскоре примеру Франции последовали и другие государства. В России же суровые законы просуществовали еще очень долго. Только в 1863 году — спустя два года после отмены крепостного права — российское законодательство решило отменить все особо жестокие наказания. В 1864 году от побоев избавили учащихся средних учебных заведений. В 1893 году перестали наказывать физически женщин. Полностью же российское правосудие отказалось от телесных наказаний лишь в 1904 году.