Лично мне достаточно сложно представить себе Эйнштейна или Остроградского, которые, чтобы объяснить некое теоретическое положение, соорудили бы тут же перед учениками устройство из подручных материалов и с его помощью продемонстрировали действие какого-то физического закона. Они, скорее, представили бы ряд уравнений или диаграмм. А вот Николай Егорович показывал все "на пальцах", считая, что именно теория должна следовать за экспериментом, а вовсе не наоборот.

При этом если эксперимент противоречит теории, то она, по его мнению, должна быть сразу же отвергнута (получается, что он на полвека раньше, чем знаменитый идеолог науки Карл Поппер, сформулировал применяемый ныне учеными всего мира "критерий фальсификации"). Об этом свидетельствует один из эпизодов, рассказанный его учениками из Московского высшего технического училища:

"…Однажды он принес на лекцию маленькую птичку в стеклянной банке, собираясь продемонстрировать, что, не имея места для разбега, взлететь она не сможет. Николай Егорович снял крышку с банки и дал птичке возможность выбраться наружу. Некоторое время она беспомощно топталась на дне, но затем стала делать спирали по стенке, поднимаясь все выше и выше, выпорхнула из банки и, к всеобщему восхищению, взлетела под потолок.

Вместе с учениками рассмеялся и Жуковский:

— Эксперимент дал неожиданный и поучительный результат: площадку может заменить спираль, что не пришло нам в голову!"
Версия для печати

Иногда Николай Егорович, убежденный в том, что не подтвержденные экспериментально теории не могут считаться научными, даже впадал в крайности. Так, например, в своей речи "Старая механика в новой физике", произнесенной 3 марта 1918 года в Московском математическом обществе, Жуковский подверг резкой критике теорию относительности Эйнштейна, заявив, что: "Эйнштейн… стал на метафизическую точку зрения, которая решение прилегающий к рассматриваемому вопросу идеальной математической проблемы возвела в физическую реальность". В дальнейшем, как мы знаем, теория относительности подтвердилась экспериментально, поэтому взгляды Жуковского — в первый и единственный раз! — оказались ошибочными. Однако это произошло лишь в 1930-х годах, уже после смерти Николая Егоровича в 1921 году. А в те времена данная теория была чисто умозрительным заключением, поэтому тогда критику Жуковского в какой-то мере можно было считать справедливой.

Тем не менее из этого вовсе не следует, что Николай Егорович вообще на дух не переносил теоретической науки. Сам он был известен как блестящий теоретик, специалист по точным расчетам и построению весьма оригинальных математических моделей. Именно этот талант позволил ему в 1904 году открыть закон, определяющий подъемную силу крыла самолета, определить основные профили крыльев и лопастей винта аэроплана, а также разработать вихревую теорию воздушного винта. Из всего этого родилось не только отечественное воздухоплавание, но и новая наука — аэродинамика.

Кроме того, все те, кто близко знал ученого, говорили, что он был наделен ярким педагогическим талантом. Лекции этого замечательного педагога никогда не сводились просто к чтению учебного курса — это были часы напряженного творческого труда. Такая творческая атмосфера порой настолько захватывала Жуковского, что он полностью погружался в мир математических формул, уравнений, графиков, забывая о реальности. Однако эта рассеянность Николая Егоровича внушала уважение, поскольку все понимали, что ее причина — величайшая сосредоточенность ума.

Именно поэтому никто из учеников не смеялся, когда Николай Егорович, вернувшись из женской гимназии (где он тоже преподавал математику) в Техническое училище, вызывал отвечать "госпожу Макдонскую". Никто не удивлялся, что ученый, проговорив целый вечер с молодежью в собственной гостиной, вдруг спохватывался, начинал искать шляпу и торопливо прощался, говоря: "Однако я засиделся у вас, господа, пора домой!"

Интересно, что Жуковский знал о своей рассеянности и очень боялся кого-нибудь ненароком огорчить ею. Это побуждало окружающих относиться к нему с особой предупредительностью, а его студенты впоследствии стали назначать дежурных, которые незаметно провожали профессора до дома.

Говорят, Николай Егорович как-то заметил: "…Человек не имеет крыльев и по отношению веса своего тела к весу мускулов в 72 раза слабее птицы… Но я думаю, что он полетит, опираясь не на силу своих мускулов, а на силу своего разума". Время показало, что это пророчество сбылось, и в основном благодаря научной деятельности Николая Егоровича Жуковского.