Январской ночью 1979 года жителю испанского городка Уэльва Хаему Кастело приснился кошмарный сон, будто он, возвращаясь домой из мотеля, где служил администратором, гибнет в автомобильной катастрофе. Картина, представившаяся в сонных грёзах, была настолько отчётливой и детальной, что отличавшийся крепкой психикой сорокалетний мужчина изрядно приуныл и в тот же день слёг.

Обеспокоенная жена Эвелина вызвала врача. Семейный доктор, осмотрев пациента, не нашёл никаких отклонений и посоветовал немного отдохнуть у семейного очага. Кастело после его ухода, поколебавшись, объявил супруге, что намерен срочно составить завещание и застраховаться на крупную сумму. Жена воспротивилась: «Для чего всё это? Банковские проценты разорят нас». Хаем, будто речь шла о чём-то привычном, само собой разумевшемся, рассказал о ночных ужасах, настаивая на том, что если не сегодня, так уж точно завтра, он в собственном «форде» будет раздавлен несущимся на бешеной скорости красным «порше». Эвелина отказалась верить «вздору». Кастело невозмутимо парировал: «порше» загорится, от водителя останутся только кости. Мне повезёт больше. По крайней мере, похороните в открытом гробу».

После того, как формальности со страховкой и завещанием были улажены, Хаем отправился на работу. Ездил он туда всегда только по старой Жёлтой дороге, на которой при всём желании трудно было развить приличную скорость. И надо же такому случиться, что на зауженном участке трассы, по краю которой тянулся глубокий овраг, на встречную полосу выскочил спортивный красного цвета «порше». Шёл он на скорости сто миль в час. Осторожный Кастело держался шестидесяти. Водитель «порше», пытаясь избежать столкновения, , резко вывернул руль. Автомобиль, ударив передним правым колесом высокий бордюр, взмыл в воздух, перевернулся и всей тяжестью обрушился на крышу «форда». Машины выбросило в овраг, где они и загорелись.

Прибывшие полицейские были удивлены: как получилось, что бездыханное тело Хаема лежало на дороге, в то время как двери «форда» заклинило, и, чтобы открыть их, потребовался бы взлом. Придумали устраивающую всех абсолютно несостоятельную версию. Дескать, ещё до прибытия полиции и возгорания «форда» некий смельчак высвободил Кастело из капкана искорёженного металла, но, поняв, что его не оживишь, положил на асфальт и скрылся.

Происшедшее объяснялось бы относительно просто, не осложни его последующая череда таинственных, противных здравому смыслу, отнюдь не безобидных событий, отправной точкой которых стала страховая выплата в размере полутора миллионов американских долларов. Конечно, эти деньги не сделали Эвелину Кастело и её восемнадцатилетнюю дочь Софию счастливыми, но существенно сгладили боль невосполнимой утраты.

Минул год. Начавшая было стабилизироваться жизнь матери и дочери пошла кувырком, потому что в особняке Кастело на улице Республики прописался, как его назвали журналисты, «свирепейший из всех доселе виданных полтергейстов». Имя ему дали соответствующее - Бандит Джо. О проделках этой невидимой сущности, возможно, даже легиона невидимок, иногда «демонстрировавших лики», лучше узнать из первых рук - от Эвелины и Софии Кастело.

- Беды начались с того, что всякий раз после полуночи кто-то начинал яростно тарабанить в окно моей спальни, находящейся на втором этаже, - рассказывала Эвелина. - Стуки иной раз продолжались в течение нескольких часов, а я лежала в постели ни жива ни мертва. Дочери я поначалу ничего не рассказывала, боясь и того, что травмирую её психику, и того, что девочка может подумать, что мать её повредилась в рассудке. Но молчание едва ли шло нам на пользу.

Однажды дочь, рыдая, вбежала в мою спальню. Она пожаловалась, что кто-то постоянно, даже днём, стучит в её окно, распахивает и захлопывает его. Спала Соня в бывшем кабинете покойного отца на диване, который широко раскладывается. Я, конечно, поделилась с ней собственными горестями тоже. Мы решили перебраться на диван в комнату Хаема и выяснить, чудится ли нам эта чертовщина или впрямь объявился злой шутник, из зависти к нашему достатку устраивающий пакости.

И вот 13 марта 1980 года мы, заперев собственные спальни, легли на диван в кабинете, плотно укутавшись в пледы. Не прошло и пяти минут, как последовали мощные удары в низ дивана. Ударили трижды. Последний удар был слабым. Больше походил на стук, перешедший в дробные щелчки по оконным стёклам. В едином порыве мы с Софией подбежали к окну и подняли раму. Улица наша освещается за счёт световой рекламы. И в её цветных вспышках мы увидели человека, стоявшего под деревом у забора. Лица его я не разглядела. София, у которой острое зрение, вскрикнула: «Боже, это же папа!» Я чуть не лишилась чувств. Как ни вглядывалась, больше под деревом никого не видела.

Вернувшись на диван, мы долго обсуждали наше совместное видение. Наконец, укутавшись в пледы плотнее прежнего, задремали. Разбудил нас пронизывающий холод. Оказалось, что мы лежим на диване... обнажёнными! Вся наша одежда, включая ночные рубашки, куда-то исчезла. Пледы кто-то изодрал в клочья, смастерил из них пару кукол и усадил в кресло.

Но и это не всё. Софию, лежавшую у стены, перенесли на противоположный край дивана. Меня - на её место. Дышать в комнате было трудно. Резко пахло винным уксусом, разлитым по полу. Откуда ему взяться в таком количестве? На кухне есть маленькая бутылочка, да и то уксуса яблочного. Что касается ночных рубашек и одежды, пропажа нашлась в тот же день в ванной комнате моей матери, живущей на другом конце города.

Как только мать передала мне эти вещи, в её квартире начались проблемы. Закипала вода в чайнике, стоявшем на посудной полке, взрывались электрические лампочки, истлевали, осыпаясь пеплом, постельные принадлежности. Показала нам мать фотографию, где была запечатлена в обнимку с зятем. Так вот, изображение мамы стало резче и ярче, а изображение Хаема поблёкло и сместилось за её спину.

Мать отказалась находиться в квартире одна. Мы с дочерью на время переехали к ней. В первую же ночь на новом месте, едва сомкнула глаза, кто-то, навалившись, принялся душить меня. Я, отталкивая нечто бесформенное, тяжёлое, услышала голос покойного мужа: «Вы с Софией страдаете, потому что неправильно меня похоронили. Пусть придёт раввин, и всё прекратится, будете жить спокойно». После этих слов я увидела Хаема. Стоял он вплотную. Не в костюме, в котором похоронили, а в джинсах и футболке. Был он очень бледен. Ладони налиты огнём. И вот эти, отдающие жар ладони, он положил на мою спину. Боль была нестерпимая. Я закричала так громко, что разбудила соседей в ближайших квартирах.

Завершилось свидание с мужем в ожоговом отделении частной клиники. От ожогов остались глубокие рубцы. Раввин, с которым я консультировалась после выздоровления, сказал, что супруга моего похоронили правильно, но нелишне навестить могилу, убедиться, всё ли там в порядке. Могилу мы с дочерью навестили. Были поражены, когда увидели на постаменте чужой бронзовый бюст. А бюст Хаема отыскался на другом кладбище, на могиле виновника той аварии. Кто-то поменял бюсты местами, стальными стержнями закрепив на постаментах.

Я обрадовалась: теперь-то нечистая сила отступится от нас! Ничуть не бывало. Разгулялась она пуще прежнего, успокоившись лишь после того, как София вышла замуж за своего кузена. Рассказывает София Кастело: - С отцом нас связывали прекрасные отношения дружбы и полного взаимного доверия. Он был близок мне как никто другой. Неудивительно, что после его нелепой гибели я чуть не сошла с ума. Для меня в этой ужасающей истории с полтергейстом необъяснимо буквально всё. Ну как, к примеру, бюст отца оказался на могиле водителя «порше», протаранившего «форд» папы? Папа и этот человек никогда не встречались, не были знакомы, но что же тогда их «кровно» связывает, если вплоть до моего замужества они вдвоём навещали меня по ночам, всегда действуя на грани насилия надо мной, как поступают отпетые негодяи? Мне кажется, что неведомая тёмная сила воспользовалась внешностью отца. Иначе быть не может. Ведь при жизни папа был добряк из добряков, готовый за мой мизинец принести себя в жертву дьяволу. Уж не дьявол ли в человеческом обличье убил его на Жёлтой дороге? Уж не ипостась ли дьявольская это омерзительное явление, осторожно называемое шумным духом - полтергейстом?

Коротко расскажу, чтобы подтвердить свою догадку, что двое тёмных вытворяли в моём доме, предварив свой плачевный опыт личным выводом о том, что полтергейст непобедим, его укротить невозможно. Уходит он сам, когда истощается энергия зла. «Наш» полтергейст ушёл с жалобными стонами, выбросив с потолка, из пустоты, тысячи горячих камушков, горящих обрывков полиэтиленовой плёнки и два десятка прозрачных лягушек. Лягушки эти, попрыгав в углы комнаты, куда-то исчезли, словно их не было. Они точно были, потому что вместе с ними с потолка сыпались наши серебряные десертные ложки, морские раковины, почтовые марки, которые я коллекционировала в детстве.

А до этого две призрачные мужские фигуры - одна обликом походила на отца - чаще ночами, реже днём методично избивали меня «ватными» кулаками. Мягкие болезненные удары следов побоев не оставляли. Это было унизительно и происходило не во сне, потому что тени всякий раз перед исчезновением разбивали или поджигали что-нибудь ценное. Излюбленной их шуткой было «воровство» наволочек с подушек и пододеяльников с одеял. Непостижимым образом с меня снимали колготки. Я совсем не чувствовала, как это делалось. Были колготки - и нет их!

Пресловутого Бандита Джо - переносчика полтергейста - я видела трижды. Это похожий на монаха сгорбленный старик в чёрном. Его приметы - неестественно белые, выпирающие вперёд зубы и крючковатый нос. Видела «чернеца» мама, видели служанки. Когда кошмары прекратились, мы, по совету раввина, капитально отремонтировали особняк, ободрали со стен штукатурку, заменили паркет, поменяли мебель. Стало гораздо легче дышать и вольнее жить. Видимо, правда, что полтергейст притягивают ветхие интерьеры, старые предметы обихода.

В 1983 году полтергейст затеял гонки по улицам Уэльва. В искусстве скоростной езды соревновались два призрачных автомобиля - красный спортивный «порше» и зелёный «форд». Поколесив по городу, они выезжали на ночную Жёлтую дорогу и разыгрывали драму ДТП четырёхлетней давности. Говорят, все повторялось в точности, даже пожар в овраге и труп на дороге. В отличие от действительных событий, эти были призрачными. Горя не приносили. Только развлекали, собирая по субботним и воскресным дням на старом шоссе группы зевак.