Дело в том, что процесс почвообразования в Центральной Америке достаточно сложен. На засушливых плоскогорьях Юкатана практически нет знакомых нам дождевых червей из семейства Lumbricina, которые и являются основными разрыхлителями почв в большинстве аграрных регионов нашей планеты. Именно они, пропуская через свой кишечник массу органики и микроэлементов, способствуют равномерному смешиванию всех компонентов почвы, что делает ее более приятной для растений. Однако люмбрицины весьма не жалуют сухие места. Поэтому там их функции выполняют более "засухоустойчивые" личинки насекомых, муравьи и даже термиты.

А вот для них-то как раз вулканический пепел является "оружием массового поражения", поскольку силикатная пыль забивает их внешние отверстия дыхательной системы, расположенные, как мы помним, по бокам брюшка. То есть, действительно, "душат". В итоге складывается совсем другая картина: юкатанские почвы в результате деятельности вулканов лишаются своих основных "переработчиков", в результате чего полезные соединения железа, магния, калия и алюминия просто не могут быть использованы растениями, поскольку исходно они находятся в труднодоступной для них форме.

Итак, удобрение есть, а воспользоваться им невозможно - те, кто мог бы переработать их в легкодоступные соединения, погибли из-за вулканического пепла. Причем для того, чтобы вызвать "апокалипсис" среди почвенных насекомых, этих самых двух миллиметров в год более чем достаточно. То есть массовое выпадение пепла должно было не увеличить, а, наоборот, сильно уменьшить урожайность майянских полей. В такой ситуации жители Тикаля покинули бы город еще до начала первого тысячелетия нашей эры (когда и начался процесс образования смектитов).

Кроме того, в истории цивилизаций Мезоамерики есть примеры, когда извержение вулкана и последовавший выброс пепла служило причиной гибели городов-государств. Так, в начале первого тысячелетия нашей эры в результате возросшей активности вулкана Илопанго был покинут древний город Чальчуапа (причем сам вулкан находился от города достаточно далеко, то есть это вовсе не была ситуация Помпеи). Примечательно, что тогда пепел засыпал окрестные поля слоем в 1-2 сантиметра, то есть, согласно гипотезе Шитса, удобрений хватило бы надолго. Однако никто из местных жителей после того, как извержение утихло, почему-то не воспользовался этим "подарком небес" - почти пять сотен лет в окрестностях Чальчуапы не было никаких поселений.

Похожая история произошла примерно в то же время и с городом Куикуилько (около Мехико). Там жить стало невозможно из-за того, что пепел, образовавшийся при извержении вулкана Шитли, засыпал слоем в 1 см все поля в радиусе 50 км. И лишь через 300 лет эти районы были вновь заселены людьми. Интересно, что, когда в 1943 году извержение вулкана Парикутин, расположенного в 320 километрах к западу от города Мехико, отчасти воспроизвело эту трагедию (тогда пепел засыпал поля крестьян в радиусе 500 километров), хоть какой-то урожай с обильно "удобренных" полей удалось получить лишь через десять лет (и это при современных технологиях). Многие эксперты считают, что полностью почва оправится от этого "подарочка" лишь через 200 лет, и только тогда с нее можно будет снимать такие же урожаи, как и до извержения.

Так что, по всей видимости, древние майя, в отличие от современных археологов, прекрасно знали, что вулканы несут им не помощь, а одно разорение. Поэтому вряд ли они были рады выпадению пепла на их поля и уж тем более не использовали его в качестве удобрения. Что, в общем-то, не мешало им собирать со своих участков обильный урожай. Но как же им это удавалось?

Скорее всего, благодаря методике разумного использования своих участков, которые образовывались в результате выжигания кустарника и подлеска. Этот участок назывался мильпа. Было известно, что местные земледельцы путем длительных опытов и отбора сумели вывести гибридные и высокоурожайные сорта основных сельскохозяйственных растений - маиса, бобовых и тыквы, которыми попеременно эти мильпы ими засаживались. Кроме того, ручная техника обработки небольшого лесного участка и сочетание на одном поле посевов нескольких культур (например, маиса и фасоли) позволяли долгое время сохранять плодородие и не требовали частой смены мильп. А природные условия Юкатана позволяли земледельцам майя собирать здесь в среднем не менее двух урожаев в год.

Кроме того, в сухих регионах (в том числе и около Тикаля) археологи уже давно с помощью аэросъемки обнаружили отчетливые следы самого настоящего интенсивного земледелия: каналы и так называемые приподнятые поля - искусственно сделанные длинные и узкие грядки земли, наполовину затопленные водами реки. Урожайность таких полей могла доходить до 8-10 центнеров маиса с гектара. Интересно, что первые подобные поля появляются около Тикаля еще в 229 году н. э. и именно в данное время этот город и начинает переживать необычайный культурный и политический расцвет. Так что здесь вроде бы все совпадает.

Кроме того, майя также очень любили плоды хлебного дерева "рамон". Это растение практически не требовало ухода, но давало значительное количество пищевых продуктов. И еще следует учесть, что даже в "классический" период майянской цивилизации жители сельских районов активно занимались сбором дикорастущих плодов и съедобных растений (среди которых была такая экзотика, как кактус магей). Так что даже в случае неурожаев маиса и фасоли продуктов питания, в общем-то, всем хватало.

Поэтому, скорее всего, прогресс и процветание древних майянских городов происходил не благодаря обилию вулканического пепла, а благодаря уму, наблюдательности и трудолюбию их обитателей, а также живущих неподалеку крестьян.