Наблюдения за небольшой рыбкой Kryptolebias marmoratus из отряда карпозубых привели к неожиданным результатам. Этот вид, обитающий в мангровых болотах Северной и Южной Америки, может переносить пересыхание водоёма (во время засухи рыба прячется в относительно влажных местах и поглощает кислород поверхностью кожи). K. marmoratus гермафродит, причём склонный к самооплодотворению. Время от времени в популяции появляются однополые самцы, которые обеспечивают перемешивание генов, но в общем всё сообщество в пределах, допустим, одного болота состоит из нескольких линий идентичных клонов, у которых каждый ген представлен двумя одинаковыми копиями.

Исследователи из Университета Эксетера (Великобритания) на примере этих рыб попробовали выяснить, как на характер отдельной особи влияет её генетика.

Каждая группа клонов отличается друг от друга целым рядом признаков: скоростью роста и созревания, плодовитостью и пр. Считается, что индивидуальное поведение животного складывается под влиянием его личной истории, то есть, грубо говоря, в каком возрасте было «первое свидание», где оно происходило, сколько потомства от этого свидания осталось и т. д. Всё это не может не отразиться на признаке под названием «исследовательское поведение». Если индивидуальная история подчиняется генетическим сигналам, которые определяют, когда организм созревает, когда ему пора размножаться и прочее, то все клоны с идентичными генами должны приобрести схожие черты в поведении.

Исследователи наблюдали за 120 особями K. marmoratus с момента их появления на свет и до наступления зрелости. К удивлению учёных, им не удалось обнаружить единства в поведении представителей одного генетического клана. По мере взросления мальки приобретали собственные поведенческие черты, которые мало зависели от жизненного распорядка, диктуемого генами. При этом отмечались различия между линиями клонов: представители некоторых из них демонстрировали более жёсткое, негибкое поведение, в то время как особи из других линий более адекватно реагировали на изменяющиеся условия среды, а их реакции отличались большей индивидуальностью. Подобная гибкость, очевидно, должна сопровождаться и бóльшим эволюционным успехом.

Эти данные можно истолковать в пользу генетической индетерминируемости сознания: уж если у каких-то рыб личность формируется независимо от генетического распорядка жизни, то что уж говорить о более высокоразвитых животных. Впрочем, сторонники противоположной точки зрения могут предложить простой контраргумент в виде какого-нибудь «гена широчайших индивидуальных возможностей».