В редакции "РД” оказались воспоминания одного из помощников С.П.Королева

Летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза, ученый Виталий Иванович Севастьянов ушел из жизни в апреле 2010 года в возрасте 74 лет. Чуть-чуть не дожив до собственного юбилея и пятидесятилетия 1-го полета человека в космос. Когда-то именно ему поручили составить программу этого уникального "космического путешествия”. В 2000-х историю знакомства и прощания с Гагариным Виталий Иванович рассказал мне. Вот она...

 

Он был какой-то особенно живой

...Я встретил Юру 14 марта 1960-го — на следующий день после того, как в Москве собрался первый космический отряд. Его теперь так и называют — гагаринский.

Помню, как Королев, отец нашей космонавтики, вызвал моего учителя и своего друга академика Михаила Клавдиевича Тихонравова и меня. И говорит: "Михал Клавич, завтра первое занятие первого отряда космонавтов. Прошу поехать и выступить со вступительной лекцией! Только сделай ее по-настоящему обзорной, с перспективой, чтобы они понимали, что за новая техника их ожидает и какие у нас планы! И Виталий обязательно пусть едет и читает спецкурс”. А я в то время в отделе Тихонравова (космический отдел в конструкторском бюро, где уже создавался первый пилотируемый корабль "Восток”. — "РД”) занимался по программе "Восток” системой солнечной ориентации.

...Все начиналось в районе метро "Аэропорт”. Около аэровокзала и по сей день стоит неприметный двухэтажный домик с мансардой. Как и просил Королев, первое занятие у двадцати молодых летчиков провел Михаил Клавич. На следующий день стал читать курс я. Сначала "Механику космического полета”: маневрирование на орбите, вход в атмосферу и т.д. Потом "Конструкцию "Востока” по системам”. Полгода три раза в неделю по четыре часа я читал эти лекции, а в перерывы все выходили на улицу и расслаблялись. Тепло уже было. В мае переехали в Звездный городок. (Тогда это еще был пансионат военных летчиков около Чкаловской. Пансионат передали отряду космонавтов.) Мне хватало времени понаблюдать и увидеть натуры ребят. Отличил я его сразу. Вижу: каждый перерыв ребята кучкуются вокруг кого-то. Пригляделся: невысокий, голубоглазый такой... живой парнишка. Все были примерно его роста. Коренастые, крепкие. Однако этот особенно был живой. Естественно, и фамилия его сразу запомнилась — Гагарин! Любили они "баскетбол гонять” и в волейбол играть. Я вместе с ними. Одним словом — ровесники...

Обратил я внимание и на вопросы, которые задают мои слушатели во время занятий. Этот больше других задавал. И не абы отметиться, а серьезные вопросы ставил...

Беспилотные корабли

К тому времени, когда подошли экзамены по теоретическому курсу, прошли и испытания пяти беспилотных кораблей-спутников по программе "Восток”. Первый полет был неудачным. Пассажирки второго корабля, собачки-космонавтки Белка и Стрелка, живые и здоровые вернулись на Землю. Третий корабль с Пчелкой и Мушкой на борту вошел в плотные слои атмосферы и... погиб. Между тем приближался 61-й год. Подошел этап, когда намечались запуски двух последних зачетных кораблей-спутников "Восток”. "Если их программы будут успешными, пойдем на пилотируемый полет!” — так сказал Королев. И вот запустили сначала Цыгана. Полет успешный. Полностью. Пес благополучно приземлился "по солнышку”, по солнечной системе наведения, там, где ждали. Точность — 8 километров! Последней перед стартом человека в космос летела Звездочка. Тут уж в полет провожал ее и Гагарин. И этот корабль слетал прекрасно — без замечаний. Дорога в космос была готова... И было уже известно, кто первым может попробовать по ней "проехаться”.

Первые из первых

Позади был этап конкретной предполетной подготовки. Еще в конце сентября — начале октября 60-го года по результатам сданных экзаменов, по итогам углубленных медосмотров, по данным медико-биологических тренировок из двадцати человек отобрали шесть возможных кандидатов на первый космический полет: Гагарина, Титова, Николаева, Поповича, Быковского и Нелюбова. Хотя они выглядели примерно равными по своим данным, предпочтение все-таки имели Гагарин, Титов и Нелюбов...

Космическая весна

Наступило 12 апреля 1961 года. Все причастные к полету Гагарина специалисты были расписаны по группам управления. Я должен был работать в Москве во главе гражданских и военных лиц, отвечавших за аварийные ситуации. В нашем распоряжении находилась вся необходимая документация, чтобы в случае отказа каких-то систем мы могли принять решение, что делать.

Королев, контролировавший все, определил свое место на космодроме Байконур. Общее управление полетом шло из старого здания Генштаба в Москве. На четвертом этаже в большом зале располагались все группы, в том числе и наша — аварийная...

Насколько знаю, волновались все. Волновался Сергей Павлович. Волновался и Юра. Но... успокоил себя. Крепкий у него характер был. И найдя успокаивающее слово, сказал: "Поехали”. Словно дорога в космос была готова уже настолько, что не он первый по ней ехал. Сказал: "Поехали”. И поехал... А вслед за ним и все остальные "поехали”.

Какое открытие сделал Гагарин

Своим полетом Гагарин ответил на главный вопрос: может ли человек жить и логически мыслить в условиях космоса, и прежде всего в условиях невесомости, можно ли ему доверить операции по управлению кораблем? В связи с этим в кабине космонавта рядом с пультом за специальной дверцей в нишу был заложен запечатанный конверт с письмом, содержащим трехзначный код, необходимый для включения пульта ручного управления космическим кораблем "Восток-1”. Дверца имела такой замок, который закрывался на Земле, а открывался только в условиях невесомости!

И вот, выйдя на орбиту, Гагарин пробует открыть этот секретный замок. Невесомость позволяет ему сделать это. Гагарин достает конверт. Остальное происходит, как на Земле. Распечатывает письмо. Вынимает лист. Считывает и набирает указанный код. Число "376” разрешает включить кнопку пульта управления. Гагарин нажимает кнопку. И пульт оживает. Приборы показывают, что все системы ручного управления работают! И тогда Гагарин, как и договаривались на Земле, пробует чуть-чуть поуправлять кораблем. И это у него получается. Потом пробует позавтракать — пьет черносмородиновый сок. Выходит у него и это. Земля в восторге. Человек впервые в космосе! Один виток вокруг Земли. Какие-то минуты... Но даже за эти 108 минут удается убедиться, что человек может оставаться человеком и в других точках Вселенной.

Незадолго до полета

Все это я не забуду никогда. Потому что мне было доверено составить программу полета. И, естественно, я переживал в те минуты, как мало кто на Земле. Вдруг чего-то не предусмотрел. Но Юра своими безошибочными действиями доказал, что, судя по всему, я не ошибся. По поручению Королева, готовя полетное задание, мне пришлось объехать 18 министерств и ведомств, с которыми мы согласовывали те или иные пункты.

Особая проблема вышла с моряками. Приехал к начальнику Главного штаба Военно-морского флота Касатонову. Он спрашивает: "Когда пуск?” Отвечаю: "Дата будет назначена отдельным решением”. Касатонов снова спрашивает: "А вы знаете, что нам нужен месяц, чтобы выйти в район экватора и выстроить по трассе полета корабли-спасатели на случай непредвиденной посадки?” "Я сообщу это Королеву”, — говорю я.

Возвращаюсь к Сергею Павловичу и передаю условия ВМФ. (Было это в первых числах марта 1961 года). Королев с пониманием отнесся к требованиям моряков и говорит: "Иди в 1-й отдел. Пиши шифровку”. Приношу шифровку. Без даты. Королев: "А чего ты дату не поставил? Ты же ее знаешь?” Отвечаю: "Знаю, но, по-моему, я не имею права ее указывать”. "Ладно, давай!” — и Королев собственноручно пишет: "12 апреля 1961 года”...

Самый ответственный момент

И вот назначенный день. Когда все уже происходило, неожиданно случились небольшие отказы в технике. Переволновались все! Но, к счастью, эти отказы никак не угрожали жизни космонавта. Связь была нормальная. Наступил самый ответственный момент — возвращение на Землю, т.е. вход в плотные слои атмосферы. Верхняя граница атмосферы считается с высоты 100 километров.

...Корабль проходит перегрузки. Образовывается плазма. Связь обрывается... Не слышали мы Гагарина примерно три с половиной минуты. Однако и он, и Земля были готовы к этому феномену. И пережили его довольно спокойно. Связь восстановилась через щелевую антенну. В дело включаются парашюты. Происходит катапультирование космонавта.

Многие на ВДНХ видели "шар” — кабину корабля "Восток-1”, в которой Гагарин совершал свой полет. Но приземлялся он отдельно от этого "шара”. Дело в том, что на кораблях "Восток” при катапультировании через один из люков этого "шара” должно вылетать (и, к счастью, тогда благополучно вылетело) кресло с космонавтом, а сам "шар” садится отдельно. После расставания с "шаром” кресло также отделяется от космонавта, и он, уже как летчик, спускается на землю на собственном парашюте. При этом на том же, что и космонавт парашюте на подвеске, находящейся на 12 метров ниже космонавта, первым достигает земли "НАЗ”, то есть "носимый аварийный запас”. В "НАЗ” входит: питание, вода, медикаменты, надувная лодка, лагерное снаряжение, радиопередатчик... Короче, все, что может понадобиться, если космонавта будут долго искать. "НАЗ” не тонет...

Слава богу, ничего этого Гагарину не понадобилось. Еще прежде чем за ним прилетела на вертолете группа поиска и спасения, ему помогли эвакуироваться случайно оказавшиеся поблизости люди...

Всемирный праздник

Информацию об успешном завершении полета Центр получил быстро. Окрыленный полученной вестью, я вышел из Генштаба и по бульварам мимо Дома журналистов пошел в сторону улицы Горького. Дошел почти до Пушкинской площади... А вокруг все так, будто ничего не случилось. Все куда-то спешат. Никто ничего не знает. А Гагарин уже слетал... Стало даже не по себе от того, что среди окружающих я единственный владею такой небывалой радостью. Что же это такое? Что происходит? Мне же не приснилось, как я сам визировал сообщение ТАСС. Неужели почему-то решили не сообщать? Или что-то еще?.. Озадаченный, я уже не знал: куда идти и что делать? Уже должны были объявить! Ведь мне сказали, когда я визировал, что сейчас же объявят. А ничего нет!!! И вдруг... все "тарелки” репродукторов на Пушкинской площади буквально взорвались голосом Левитана: "Внимание! Внимание! Говорит Москва! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза. Передаем срочное сообщение ТАСС: 12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник "Восток” с человеком на борту. Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника "Восток” является гражданин Союза Советских Социалистических Республик, летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич... После успешного проведения намеченных исследований и выполнения программы полета 12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут московского времени советский корабль "Восток” совершил благополучную посадку в заданном районе Советского Союза”.

Боже мой! Что здесь началось! Троллейбусы и автомобили тут же остановились. Из них начали выскакивать люди, кричать, обниматься. Образовался стихийный митинг. Словно все мигом забыли, что им надо куда-то спешить. Всеобщее ликование волнами стало распространяться по всей Москве, а от нее по стране и миру. Это действительно был всенародный и даже всемирный праздник! И главным виновником его был наш Юра...

Люди тянулись к нему

Проходило время, но народная тяга к Гагарину не кончалась. Где бы он ни появлялся, его тут же окружали восхищенные люди. Я сам был свидетелем одной такой истории. В подарок от Совета министров Гагарин получил "Волгу” ГАЗ-21 черного цвета с номерами 78-78. И вот на этой "Волге” поехали как-то мы с ним на футбол в "Лужники”. Играли ЦСКА — "Динамо”. Мы, конечно, болели за ЦСКА. Хороший футбол получился. Выходим из ложи для почетных гостей довольные. Идем на стоянку автомобиля. Гагарина болельщики сразу заметили. Сперва просто завороженно смотрели, а потом будто очнулись. Не успели мы сесть в машину, как толпа подняла ее. И скандируя "Га-га-рин”, решила качать. Мы не на шутку встревожились: не дай бог, не удержат автомобиль и кого-то придавят. Что тогда? Беда! "Что будем делать?” — спрашивает Юра. "Попробуй запустить двигатель”, — предложил я. Он запустил. Это несколько охладило собравшихся. Осторожно они опустили машину, а мы медленно стали трогаться. И мало-помалу народ расступился. Еле уехали. Но пока было видно, приветствуя, Гагарину махали руками.

Несбывшиеся надежды

Со смерти Сергея Павловича Королева (1966 г., не дожил и до 60 лет. — "РД”) начинается черная полоса советской космонавтики. Многим из наших космических планов, намеченных еще Сергеем Павловичем, не суждено будет сбыться. Почти каждый год смерть станет вырывать из наших рядов лучших из лучших. В апреле 1967-го при завершении полета в возрасте 40 лет погибнет Володя Комаров. А через год страшная очередь дойдет и до Юры. Ему, как и Чкалову, будет только 34... 1969-й — год передышки. Но зато потом смерть, как голодная, снова ворвется в наши космические ряды и в 1970-м унесет Павла Беляева, а в 71-м сразу троих — Пацаева, Добровольского и Волкова...

Теперь я вспоминаю последний день рождения Юры. 68-й год. Март. Мы в Крыму. Только что прилетели с Байконура, где присутствовали при запуске "Зонда”. Это был беспилотный корабль для облета Луны. А дальнейшее управление "Зондом” шло из Евпатории. Его возвращения на Землю ждали 9 марта, как раз в день рождения Юры. Очень знаменательное совпадение!

В Евпатории Гагарин находился с группой космонавтов, которая готовилась к облету Луны. Готовилось четыре экипажа, в том числе Паша Попович и я. Все экипажи были на равных... Когда вся телеметрия, все данные полета "Зонда” были получены, мы отметили это вместе с гагаринским днем рождения. Никто и подумать не мог, что он будет последним. Тамадой у нас был Паша Попович...

На другой день самолетом все вернулись в Москву. А уже 11 марта в порядке подготовки к облету Луны мы с Поповичем были выброшены на выживаемость в леса под Вологдой. 8 дней пробыли мы с ним в тайге без связи с миром. Связь была только между собой в режиме пеленга. Каждый вначале выживал по отдельности. Между нами было 50 километров. Потом мы сошлись. Развернули лагерное снаряжение. В общем, 8 суток в сугробах мы хорошо пожили. Я нашел речку. А Паша, знаменитый рыбак, обеспечил рыбой.

...19-го числа в 19 часов, не успели мы вернуться с аэродрома в профилакторий, как уже нужно было бежать домой к Леонову. Леонов Алексей Архипыч как раз в этот день отмечал третью годовщину своего полета, когда он первый из людей в скафандре вышел в открытый космос и на определенное расстояние отдалился от корабля "Восход-2”... Только мы зашли, входит Юра с Валентиной Ивановной, с супругой. Юра веселый такой... Последний раз я его видел — живым. (На следующий день я улетал в Киржач на парашютные прыжки). Так уж получилось, что в тот вечер поднялся я из-за стола и вышел в соседнюю комнату, в Лешин кабинет. Набрал номер домашнего телефона, разговариваю с женой, с Аленкой. Заходит Юра. Говорит: "Домой звонишь?” Говорю: "Да” — "С Аленкой болтаешь?” — "Да”. —"Ну дай трубку... Алё! Прилетели! Их выловили сегодня в вологодской тайге. 8 суток они там по сугробам шастали. Но дома будет нескоро. Завтра улетает на парашютные прыжки. Так что не жди. Но вернется, вернется... Все будет в порядке!”

Что его заставило зайти? Может, сам хотел кому позвонить? Не знаю. Случай. Но как тепло поговорил с моей Аленкой. И успокоил. Добрый был человек. Знал, как жены переживают наше отсутствие и наши испытания. Этот случай мы до сих пор вспоминаем, этот наш последний разговор с Гагариным...

Не хватило высоты

27 марта мы прыгали с вертолета. В день полагалось два прыжка. Сделали первый прыжок. Все нормально. Пошли на второй. Поднялись. Три яруса облачности. Прямой видимости аэродрома нет. А у нас уже были прыжки с задержкой: 50 секунд свободного падения. Их разрешалось делать только в прямой видимости аэродрома. Второй прыжок отменили. Вертолет сел. Леонов поехал на командно-диспетчерский пункт узнать погоду. Было где-то половина одиннадцатого. Вышли мы из вертолета, отошли подальше перекурить. Вдруг — двойной удар: бух-бух! Кто-то говорит: "О! Какой-то хулиган скорость звука на малой высоте прошел. Да... лихо!” Возвращается Леонов:

— Дана команда срочно вылететь на аэродром в Чкаловскую. На базу!

...Летим на вертолете. Связь держим. Вдруг сообщают: на базе упал "МиГ-17”. Стали считать: кто сегодня летает? Сегодня четверг. А в четверг летают наши ребята. Вспомнили, что Шаталов летал на "МиГ-17”. Но ведь и из полка летчики тоже могли летать. Прилетаем. Встречает начальник штаба: "Полчаса назад кончилось топливо у Серегина с Гагариным. Не вернулись!”

— Ё-о-о...

— Всем немедленно в профилакторий, никуда не отлучаться. Идут поиски...

Где-то около восьми вечера весть: нашли. Вот и пришла смерть...

Но в памяти у меня остался он живой!

...Много разных слухов о его гибели. Думаю, разговоры о диверсии вряд ли имеют право хоть на какую-нибудь мало-мальски значимую вероятность. Было трагическое стечение обстоятельств! Что касается меня, то я на 75 процентов придерживаюсь версии столкновения. Неизвестно, кто управлял самолетом, но то, что могло быть именно столкновение, заставляет думать обнаружение в этих местах множества метеорологических зондов из Долгопрудного. Они настолько малы, что их трудно заметить. Тем более в облаках, которые стояли в тот день в три яруса. Однако вес у них приличный — до 5—6 кг. Зонд — это воздушный шар диаметром один метр плюс мощный блок приборов с радиостанцией, летающий вслед за шаром на подвеске. Вот этот почти шестикилограммовый блок и мог снести часть остекления кабины истребителя. А заодно отправить в нокдаун летчиков, которые на какое-то время могли потерять сознание...

Как показали исследования, в момент гибели летчики были уже в сознании. Они уже действовали. Биохимический анализ тканей рук и мышц свидетельствует, что они работали. И пилотаж уже был. Они выравнивали машину. Но! Не хватило высоты. Поэтому, сбив семь елочек и одну березку, врезались в землю...

Мы, 12 человек, близко знавшие их, были на опознании в морге госпиталя имени Бурденко. Перед нами разложили... Тяжело вспоминать... Все, что осталось от двоих наших товарищей. Часть останков невозможно было извлечь из остатков кабины...

...У Серегина волосы вьющиеся были, мелко вьющиеся, а у Гагарина прямые такие — лён... Отрезали мы волосы его, нашли конверт, заложили туда, и Леонов забрал. Говорит: "Валентине Ивановне передам...”

Судьба дала ему величайшее счастье в жизни, но... вот так вот, к сожалению, произошел и слишком быстрый ее конец. Недаром, наверное, говорится: "Любимца неба Бог уносит рано!”