Первый рейхсканцлер германской империи князь Отто Леопольд Эдуард фон Бисмарк Шенхаузен, расцвет государственной деятельности которого охватил период с 1871 по 1890 годы, полагал, что войны есть неизбежный сопутствующий фактор прогресса человечества.

Считал он также, что несколько отдалить их можно «дворцовыми и парламентскими интригами», с подготовкой которых отлично справлялась широко разветвлённая и надёжно функционирующая шпионская сеть. Именно при Бисмарке в Германии были заложены основы одной из лучших в мире внешних разведок, внутренней контрразведки, политически спаянной с уголовным сыском.

«Армия должна проторить дорогу железом и кровью, тайные агенты способствовать достижению её цели, не гнушаясь никакими доступными средствами», - говорил канцлер. И надо признать, слова его не расходились с делом. Что видно на примере биографии обожаемого им соратника, тайного советника Вильгельма Штибера. Этот шпион на закате карьеры сумел достичь поистине олимпийских высот всемирной подлости, оставаясь при этом гениальным разведчиком, преуспевшим, в том числе, в создании зарубежного департамента российской охранки.

Штибер, от деятельности которого в немалой степени зависели действия Бисмарка, великолепно чувствовал то, что от него хотят сильные мира сего, в доверие к которым он входил благодаря недюжинному уму, холодному расчёту, патологическому цинизму и дьявольской хитрости. Фридрих Энгельс, характеризуя Штибера как законченного негодяя и отпетого мошенника, в одной из газетных статей прозорливо отметил, что «этот проныра находит понимание у представителей высшей власти главным образом потому, что убеждениями, взглядами, моралью идентичен им, словно двойник или кровный родственник. Этот субъект и подобные ему господа объективно отражает уродство нашего общественного устройства и отсекает нас от идеалов справедливости, равноправия, созидания». Однако Штибер, оставив заметный след в европейской истории второй половины XIX столетия, не может быть из неё удалён хотя бы потому, что, по выражению Бисмарка, «кипел в её гуще, обнажая обывателям тайны, от которых зависела их жизнь».

Биография Вильгельма Штибера могла бы лечь на страницы захватывающего авантюрного романа. Жаль, что такого романа пока нет. Зато есть биографические хроники, из которых можно почерпнуть факты, иллюстрирующие то, как заурядный клерк, претендующий на скромную роль нотариуса или адвоката, в итоге стал одним из вершителей судеб Европы.

Восхождение по крутой карьерной лестнице он, сын мелкого чиновника, начал с того, что, будучи студентом юридического факультета Берлинского университета, подставил нечаявшего в нём души дядю собственной невесты - преуспевающего фабриканта.

В результате грязных игр молодого родственника заводчику фон Шлеф-фелю - умеренному либералу - было инкриминировано расшатывание государственных устоев и предводительство восстания ткачей Силезии. В доносах Штибера фон Шлеффель значился главным заговорщиком. Обвинение грозило крупным тюремным сроком. Компаньоны фабриканта доказали непричастность и невиновность фон Шлеффеля, однако он вышел из тюрьмы с изрядно подмоченной репутацией.

К досаде Штибера, в результате этой интриги ему не удалось прибрать к рукам финансовые потоки от текстильной промышленности. Но и в этой «гнилой» ситуации он смог сорвать куш, подбросив дяде фальшивые документы, из которых следовало, что из застенков его освободили главным образом благодаря его, Штибера, прошениям на имя премьер-министра. В благодарность растроганный дядюшка отписал ловкачу часть своих ценных бумаг и переоформил завещание в его пользу.

После этого Штибер не раз следовал своему девизу: тайные замыслы не могут быть святыми и стерильными. Также помнил он о том, что всякая война - всего лишь продолжение политики.

Чтобы чувствовать причастность к победам в сражениях, надобно ввязываться в политические склоки, имея с них прибыли. Нет, деньги «по случаю» озолотившегося Штибера ничуть не интересовали. Он горел желанием попасть в круг правителей Германии, полагая, что, оказывая им услуги, сумеет зарабатывать не меньше финансового магната.

Днём он шествовал во главе демонстрантов, выкрикивая антиправительственные лозунги, ночью строчил доносы на оппозиционеров. История, увы, умалчивает, сколько благородных, честных людей, благодаря его подлым провокациям, попало в тюрьму. Доподлинно известно другое. Однажды подготовив покушение на чрезмерно мнительного и чрезвычайно трусливого короля Фридриха Вильгельма Прусского, он, «случайно» оказавшись рядом, резко оттолкнул монарха от стрелявшего в упор сообщника, крикнув: «Ваше величество, пока я поблизости, вы в безопасности!» Сообщника схватили, судили, приговорили к каторжным работам. Штибер был назначен начальником тайной полиции.

Новая должность чрезвычайно возвысила его в глазах либеральной общественности. Стоило кому-либо из правозащитников предстать перед судом, как начальник тайной полиции переквалифицировался в адвоката, выступая в защиту, произнося пламенные разоблачающие власть речи. Спасая от тюрьмы, добивался того, что бывшие обвиняемые становились преданными, «благодарными» слугами режима, согласными шпионить за кем угодно.

Так как интеллигенция далеко не всегда соглашалась доносить и предавать, Штибер сделал ставку на матёрых уголовников. Оказав адвокатские услуги, вернул свободу трём тысячам преступников. Эти люди автоматически переводились в агенты тайной полиции, что их, разумеется, устраивало. Во-первых, Фемида больше не имела к ним претензий. Во-вторых, они обретали статус государственных служащих. В-третьих, отныне могли на вполне законных основаниях заниматься привычным ремеслом - воровать, грабить, убивать. Да и жалованье агентов позволяло жить на широкую ногу. Как бы то ни было, при Фридрихе Вильгельме Прусском Вильгельм Штибер создал мощную агентурную сеть, по плечу которой было решение сложнейших задач внутренних и внешних сыска и шпионажа.

Когда у короля возникли проблемы с психическим здоровьем и его отстранили от власти, новый король Вильгельм I попытался избавиться от «шпиона и убийцы». Процедура отставки проходила в присутствии тайных советников, которые встали за Штибера горой. Их главным аргументом было то, что, убрав столь умного и преданного человека, «государство лишится глаз, ушей и карающего меча». Однако Вильгельм I, из опасения, что грязные методы будут использоваться против него, решения не изменил.

Что же сделал Штибер? Отправился в Петербург. Добился аудиенции российского императора. Убедил его в необходимости создания разветвлённой шпионской сети, «присматривающей» за инакомыслящими, и что лучшего организатора и куратора, чем он сам, не найти. И такая сеть была создана. Вот только Штибер при помощи своей необычайной хитрости подвинул её действовать не столько в пользу чужой короны, сколько в пользу короны родной - германской. Льющиеся непересыхающим потоком донесения, содержавшие совершенно секретные, бесценные сведения о военном, промышленном, политическом состоянии России ложились на стол Бисмарку.

Когда канцлер удовлетворился идеальным состоянием агентурной сети во всех без исключения ведомствах и социальных слоях Российской империи, он, отозвав Штибера, поставил перед ним задачу «для заурядного игрока» невыполнимую.

Штибер, как полагал Бисмарк, был недооценённым гением. Потому в период готовящейся Германией войны против Австрии быстро и хватко мог «даже через край» снабдить необходимыми сведениями о состоянии военного потенциала противника.

О его успехах начальник германского генерального штаба фон Мольтке писал в мемуарах: «Нагрузив бричку бронзовыми распятиями и порнографическими лубками, в Австрии он одаривал этим товаром священников, которые расслаблялись в компании разбитного парня, и, поднабравшись, выбалтывали тайны исповедей офицеров, промышленников, чиновников, купцов. Полученные сведения использовались для шантажа. Боясь скандалов и уголовных преследований, люди становились агентами.

Обнародованные Штибером австрийские тайны обеспечили победоносное завершение войны 1865 года. Лидерство Пруссии в Союзе германских государств было обеспечено».

Благодарный Бисмарк отвёл Вильгельму Штиберу «подпольную» роль в Генеральном штабе, сделав начальником тайной штабной полиции. Офицеры возмутились, отказавшись обедать с «подлым хлыщом» в одной столовой, даже несмотря на то, что его наградили высшей наградой государства. В ответ Бисмарк предложил Штиоеру делить обеды исключительно с ним. Не помогло. Офицеры перестали здороваться с «любимчиком». Ответный ход канцлера не замедлил себя ждать.

Штибер стал управителем столицы Моравии, Брюнна - города, оккупированного Пруссией. Тут и случилось то, что даёт право современным историкам называть Штибера духовным отцом зловещей и одиозной фигуры гитлеровского рейха - доктора Иозефа Геббельса. Ведь Штибер, дабы несоразмерно приукрасить далеко не блестящие дела прусской военщины, учредил так называемое Универсальное информационное бюро, занимавшееся откровенным враньём. Сотрудники бюро - контрразведчики - готовили распространяемые массовыми тиражами бюллетени, в которых сообщалось о мнимых громких победах над врагом, огромных потерях неприятеля, панике в его рядах, недальновидности, трусости военачальников, скверном снабжении боеприпасами и провиантом.

Ложь, тиражируемая по всей Европе, работала без осечек. Палки в колёса, выдавая диаметрально противоположную информацию, вставляло «окопавшееся в Берлине» британское агентство Рейтер. Шефа агентства устранили физически, сотрудников избивали на всех углах до тех пор, пока они не сбежали из страны.

Король Вильгельм I, придя в восторг от «проказ» своего «плохо понятного и плохо ценимого подданного», теперь желал, чтобы тот, «по возможности, был вхож к нему в любое время суток». Заветная мечта Штибера сбылась - он навсегда и прочно прописался в кабинетах и спальнях «властелинов жизни».

Вильгельм I, не будучи скупцом, то и дело проливал на Штибера золотые дожди. И тот не кокетничал, когда благодарил монарха и заявлял, что без золота обойтись он сможет, а вот без соразмерного его талантам поручения не сможет прожить и дня. Шанс поиграть в настоящую шпионскую игру вскоре ему - теперь действительному тайному советнику - был предоставлен.

Бисмарк, вынашивая мысль победоносной войны с Францией, послал Штибера на Всемирую парижскую выставку 1867 года, куда планировали съехаться все европейские монархи. Главенствующей политической фигурой был царь Александр II, собирающийся подписать союзный российско-французский договор, который и потребовалось сорвать. Штибер готовит заговор, вербует стрелков для «тирана-самодержца». Но их нейтрализует бдительная охрана российского государя. Только одному из заговорщиков, поляку Фредерику Березовскому, удаётся подобраться к царю. Выстрелом он ранит лошадь генерала свиты. Разгневанный тем, что французский суд вынес Березовскому слишком мягкий приговор, Александр II наотрез отказывается «дружить» с Наполеоном III.

«Можно было бы смело бить по Франции, но бить рано, потому что заряды французских ружей митральез мощней и безотказней зарядов наших нарезных ружей», - напутствовал Бисмарк Штибера, отправляющегося под видом дипломата в Париж, дабы выведать «все до единого секреты, и не только военные».

Штибер, расплачивался со шпионами не только настоящими французскими купюрами и долларами, чаще пускал в ход фальшивки. В результате за полтора года пребывания в Париже он получил исчерпывающие сведения о транспортных коммуникациях, о нагрузочных возможностях железнодорожных вагонов, тягловых характеристиках паровозов, особенностях оборудования световых и электрических телеграфных линий, резервных запасах продовольствия, объёмах хранимого на складах оружия и боеприпасов.

В центр внимания шпионской сети, насчитывающей, по меньшей мере, пятнадцать тысяч агентов, были помещены такие вопросы, как моральное и материальное состояние французского общества и возможности крестьянских подворий в производстве зёрна, мяса, фуража.

«Крестьяне, - отмечал после вторжения на территорию Франции Бисмарк, - стали важнейшим фактором закрепления завоеваний». Благодаря Штиберу прусские интенданты прекрасно знали о количестве скота, запасах зерна, картофеля и фуража, которыми располагал тот или иной фермер той или иной деревни.

На практике к крестьянину являлся офицер, предъявлял два скреплённых печатями документа. Один документ содержал с точностью «до ковша муки» сведения о продовольственных возможностях подворья. Другой был приказом о повешении или расстреле на имя того, кто откажется отдать всё, вплоть до колоска. Нужно ли говорить, что несговорчивых не находилось. Характерно, что «метод двух документов», придуманный Штибером, широко использовался фашистскими захватчиками на оккупированных территориях. И не только этот.

Именно Штибер настоятельно рекомендовал Бисмарку формировать из деклассированных элементов - воров, налётчиков, мошенников, содержателей притонов - местные карательные отряды. «Французы охотно шли на французов, проливая кровь соотечественников, решали наши насущные задачи», - бахвалился Штибер. Как знать, подозревал ли он о том, что своими «нововведениями» проводит генеральную «репетицию» тотального гитлеровского террора в период Второй мировой войны? Налицо, впрочем, некая зловещая мистическая преемственность ужасающих бесчеловечных приёмов и методов.

Ушедший в мир иной в 1892 году, Вильгельм Штибер, заложивший основы карательных и шпионских служб империалистической Германии, как ни удивительно, оказал существенное влияние на ход самых кровопролитных войн XX века - Первой и Второй мировых. Его уверенность в том, что только заговоры, убийства, подкупы и шпионаж решающе влияют на судьбы мира, определила то, что лучшие представители немецкой знати и интеллигенции охотно, «не за деньги, а за идею», пополняли спецслужбы.