Между тем учёные до сих пор спорят о том, почему нам не нравится именно диссонанс. Долгое время было популярным физическое объяснение: близко расположенные тоны дают сильные биения, мы слышим как бы один тон, который меняется в громкости, звучит то громче, то тише. Если разница в частотах звуков находится в определённом интервале, мы начинаем ощущать грубый, шершавый звук. Раздражение от этого звука и есть причина нелюбви к музыкальным интервалам вроде малой секунды.

Исследователи из Монреальского университета (Канада) в своей работе пришли к несколько иным выводам. Для эксперимента они пригласили людей с амузией , неспособных отличать музыкальные звуки и их сочетания. Учёные попросили участников эксперимента оценить разные интервалы по приятности. Обычные люди среди наиболее неприятных называли диссонантные большие и малые секунды и большие и малые септимы, в то время как для людей с амузией все интервалы были, что называется, на одно лицо.

Тогда исследователи предложили испытуемым послушать просто сильные акустические биения — ведь они могут существовать и вне музыкального диссонанса. Оказалось, что люди с амузией вполне способны их воспринимать, и им такие биения также не нравятся. Из чего следовало, что в диссонансах есть нечто, что вызывает отторжение, но при этом не имеет отношения к акустическим биениям. Тогда учёные решили проверить обертоны сочетающихся звуков. Известно, что у каждого звука есть призвуки-обертоны с собственными частотами, и эти частоты могут по-разному соотноситься друг с другом. Консонансные и диссонансные созвучия как раз и отличаются соотношением обертоновых частот.

Исследователи сделали следующее: они искусственно подправили частоты обертонов, но основные тоны созвучия оставили прежними. Люди с нормальным слухом тут же чувствовали, что что-то не так, и предпочитали слушать нормальные, неизменённые созвучия, в то время как подопытные с амузией разницы не ощущали. То есть причина нелюбви к диссонансу кроется, как пишут авторы в журнале PNAS, в математическом соотношении обертонов, а не в раздражающем «треске» акустических колебаний.

Другие исследователи, отмечая остроумную идею авторов статьи использовать людей с амузией, тем не менее призывают с осторожностью относиться к оценкам вроде «нравится — не нравится». Во-первых, в нашем повседневном слуховом опыте есть много диссонансов, и далеко не всегда они вызывают негативные эмоции — можно вспомнить поп- и рок-группы, которые используют именно диссонансные интервалы. С другой стороны, в этнической музыке есть много примеров использования диссонансов, и трудно представить, чтобы народная традиция сохранила бы что-то, что доставляло бы негативные эмоции. То есть, строго говоря, упомянутые математические соотношения следует назвать не тем, из-за чего мы не любим диссонансы, а тем, благодаря чему мы их отличаем от консонансов.